Коллекционер антиквариата
Капиталист в самом подлинном смысле слова, политик, миллионер и коллекционер антиквариата, Эндрю Уильям Меллон был личностью незаурядной. В современной России его имя известно главным образом историкам и искусствоведам в связи с так называемой «Эрмитажной сделкой», в результате которой за границу ушли более двух десятков ценнейших произведений искусства из коллекции Государственного Эрмитажа.
Как человек, осуществивший эту сделку с максимальной выгодой для себя и для своей родной Америки, Эндрю Меллон может вызывать у нас уважение – но никак не симпатию. Впрочем, отношение к нему соотечественников также далеко не однозначно.
По выражению известного биографа Дэвида Кэннэдайна, после смерти Меллона его последовательно «оправдывали, забывали, реабилитировали, игнорировали и отвергали». Тем не менее, даже убежденные критики финансовой и политической деятельности Меллона не отрицают того, что он был выдающимся коллекционером антиквариата и сыграл огромную роль в создании одного из крупнейших художественных музеев США. А также того, что ключом к его свершениям на ниве благотворительности стал именно финансовый успех.
Эндрю Уильям Меллон был истинным сыном своей страны и эпохи, и возвысился во время бурных десятилетий американской индустриализации, тогда же, когда создали свои состояния другие представители «поколения миллионеров» — Рокфеллер, Форд, Карнеги, Морган и Фрик. Внешностью, складом ума и характером Меллон напоминал дельцов из романов Диккенса – невысокого роста, с колючими голубыми глазами, он говорил тихо и заикался так, что порой его трудно было понять, а его холодное, суровое обращение нередко отталкивало людей больше, чем нерасполагающая внешность.
О характере этого человека многое говорит хотя бы тот факт, что именно Меллону приписывается авторство фразы «Ни один добрый поступок не остается безнаказанным». Настоящих друзей у него не было, и даже к своему самому близкому компаньону и партнеру по бизнесу Генри Клэю Фрику он на протяжении всей жизни обращался не иначе, как «мистер Фрик».
Эйлса Меллон Брюс, дочь Эндрю Меллона
Семейная жизнь Меллона сложилась несчастно – он женился поздно на женщине, которая была младше его на четверть века и оставила его вскоре после рождения второго ребенка.
Эндрю Уильям Меллон с сыном Полом
Уникальная коллекция живописи стала для Меллона тем, чем для других людей являются семья, друзья и дети. Впрочем, его имя оказалось увековечено не только в музейном собрании, но и в свершениях на почве экономики и политики.
Экономика и политика
Эндрю Уильям Меллон (Mellon Andrew William) родился 24 августа 1855 года в Питтсбурге в семье преуспевающего финансиста Томаса Меллона и его жены Сары Джейн Неглей.
Ирландский эмигрант во втором поколении, Томас Меллон начал свою карьеру в качестве адвоката, затем «дорос» до судьи, а в 1870 году учредил собственный банк, в котором Эндрю Меллон в совсем еще молодом возрасте начал трудиться вместе с отцом и младшим братом Ричардом.
Время для этого предприятия было угадано точно – западная Пенсильвания переживала стремительное финансовое развитие, на глазах превращаясь в богатейшую индустриальную область США. В качестве главного в регионе финансового посредника, банк «Т. Меллон и сыновья» сыграл в этом далеко не последнюю роль. Эндрю Меллон рано проявил недюжинный предпринимательский талант и великолепное финансовое чутье. В 1889 году он предоставил заем компании ALCOA (металлургическое производство), а спустя несколько лет стал ее владельцем, фактически монополизировав производство алюминия в США.
В 1899 году Меллон и его компаньон Генри Клэй Фрик основали компанию Union Steel, которая после слияния со вторым ведущим американским производителем стали United States Steel стала крупнейшей сталелитейной корпорацией в мире. Спустя два года к Меллону за финансовой поддержкой обратилось правление нефтяной компании Texas Oil, и банкир действительно оказал техасской компании помощь, выкупив попутно 40% ее акций.
Уже через несколько лет предприятие получило новое название Gulf Oil, его основатель был отстранен от дел, а председателем правления стал племянник Меллона. В 1914 году Меллон совершил еще одну крупную сделку, приобретя газово-угольную компанию Koppers с десятками электростанций по всему восточному побережью США. Помимо этих «системообразующих» предприятий финансовой империи Меллона, он владел десятками больших и малых компаний, концернов и фондов. К 1921 году Эндрю Меллон участвовал в управлении 51 предприятием. Однако после того как президент Уоррен Хардинг предложил Меллону должность Государственного казначея (министра финансов) США, финансист, по законам этой страны, оставил все свои посты ради государственных дел.
Конечно, в качестве богатого и влиятельного предпринимателя Эндрю Меллон участвовал в закулисных политических играх на протяжении многих предыдущих десятилетий. Но официальным началом его политической деятельности стал 1920 год, когда финансист восполнил дефицит бюджета Национального комитета Республиканской партии в 1,5 млн долларов. В результате этого бескорыстного жеста Меллон вошел в кабинет министров, сформированный избранным Президентом Хардингом, и перебрался из Питтсбурга в Вашингтон, чтобы посвятить себя политической карьере.
Политические действия Меллона в качестве министра финансов были последовательны и довольно предсказуемы. Меллон считал, что необходимо стимулировать максимальное развитие финансовых корпораций, чтобы богатство, скопившееся на вершине капиталистической пирамиды, постепенно распределялось на ее нижние уровни. Он противодействовал введению прогрессивного налога («налога для богатых»), а также снижал налогообложение на крупных предпринимателей и промышленников. Это действительно способствовало расцвету промышленности, хотя ни для кого не было секретом, что от больше всего политики Меллона выигрывали принадлежащие ему компании и он сам. Тем не менее, очевидной заслугой Меллона можно считать то, что при нем национальный долг США уменьшился на треть, с 24 миллиардов на 1920 год до 16 миллиардов в 1931.
Политический вес Эндрю Меллона был очень велик – современники говорили, что при власти Меллона сменились три президента (Хардинг, Кулридж, Гувер). Его называли «величайшим Государственным казначеем со времен Александра Гамильтона», а в 1927 году он даже считался весьма вероятным кандидатом на пост президента. Однако биржевой обвал 4 сентября 1929 года, ставший началом Великой Депрессии, ослабил политическую устойчивость всемогущего казначея. Меллон, которого многие винили в начавшемся кризисе, вплоть до начала 30-х годов отказывался видеть в сложившейся ситуации что-либо вызывающее пессимизм. Принимаемые Меллоном полумеры не способствовали оздоровлению финансовой обстановки, и вскоре любое его предложение стало вызывать ожесточенную критику. 5 февраля 1932 года Эндрю Меллон был вынужден оставить свой пост. В течение года он занимал почетную, хотя и менее влиятельную должность посла в Великобритании, после чего окончательно удалился от дел. Остаток своей жизни Меллон посвятил коллекционированию антиквариата и живописи, а также благотворительности.
Коллекционер-дилетант
Эндрю Меллон-коллекционер вызывает не меньше споров, чем Меллон-бизнесмен или Меллон-политик. Известно, что он до конца жизни остался дилетантом и с трудом мог запомнить имена художников, шедевры которых приобретал. Первую художественную работу Эндрю Меллон купил еще в 1880 годах в Европе, когда совершал путешествие вместе со своим компаньоном Генри Фриком. О том, насколько большое место коллекционирование занимало в его последующей жизни, известно мало – из-за скрытности Меллона о нем практически ничего не знали даже современники. Однако считается, что, посвящая большую часть времени политике и бизнесу, он стал заниматься целенаправленным коллекционированием антиквариата лишь в поздние годы, после краха семейной жизни и отхода от финансовых дел.
Действительно важные приобретения живописи и других произведений искусства Меллон сделал после переезда в Вашингтон. Немалую роль в формировании его художественного вкуса сыграл Генри Фрик, сам увлеченный коллекционер антиквариата, а также арт-дилеры Джозеф Дювин и посредники из американской фирмы Knoedler, предлагавшие Меллону наиболее интересные и выгодные сделки. Благодаря им в коллекции Меллона и появились первые работы старых мастеров и английская портретная живопись.
Многие исследователи отмечают, что при создании коллекции Меллоном двигала не страсть к искусству, а прагматичный, трезвый расчет. Меллон никогда не оказывал финансовой поддержки современным ему художникам и не приобретал работы, не освященные временем, также он не учреждал художественные гранты и не позволял произведениям из своей коллекции антиквариата принимать участие в общедоступных выставках. Даже в последние годы жизни, когда Меллон систематически приобретал художественные работы для создания коллекции национального масштаба, в его просветительской деятельности оставалось многое от стяжательства – он воспринимал произведения искусства как выгодную инвестицию в свою репутацию и дорогую собственность, которой до поры не желал ни с кем делиться. Однако вопреки, а может быть и благодаря этому, Меллону удалось создать поистине выдающуюся коллекцию произведений искусства, которая легла в основу одного из лучших музейных собраний США.
Операция «Эрмитаж»
Рафаэль «Мадонна Альба», 1510
Самые ценные произведения своей коллекции Меллон приобрел у Ленинградского Государственного Эрмитажа в 1928 – 1931 гг. Одно перечисление этих шедевров до сих пор заставляет сжиматься сердца искусствоведов: «Польский вельможа», «Портрет турка», «Женщина с цветком», «Жена Потифара обвиняет Иосифа» Рембрандта, «Портрет Изабеллы Брандт» Рубенса, «Благовещение», «Портрет лорда Филиппа Уортона», «Портрет фламандки», «Портрет Сюзанны Фурман с дочерью», «Портрет Вильгельма Нассау» Ван-Дейка, «Портрет папы Иннокентия X» Веласкеса, «Нахождение Моисея» Веронезе, «Венера с зеркалом» Тициана, «Распятие» Перуджино, «Святой Георгий» и «Мадонна Альба» Рафаэля, – всего 21 картину кисти старых мастеров. К слову, вопреки распространенному мнению, они продавались отнюдь не по дешевке – в частности, за «Мадонну Альбу» Меллон заплатил 1166400 долларов. Сегодня, это, конечно, вызывает только печальную улыбку, но на тот момент было рекордной суммой, выплаченной за отдельную художественную работу. В общей сложности эрмитажные картины обошлись Меллону почти в 7 миллионов долларов.
Деятельность «Антиквариата»
Причиной печально известной сделки стала нехватка средств на индустриализацию первой Пятилетки, которая была, конечно, значительно важнее, чем малополезные для пролетариата реликты буржуазного искусства, хранившиеся в музейных собраниях. В феврале 1928 года в Эрмитаж и Русский музей поступило распоряжение подготовить список художественных работ, продажа которых за границу могла бы принести не менее 2 млн рублей. На эти цели дирекции Эрмитажа было предписано выделить 250 живописных работ стоимостью 5000 рублей каждая, а также гравюры и золотые ювелирные изделия из «скифской» коллекции.
Первым покупателем произведений искусства из Эрмитажа стал основатель Иракской нефтяной компании Галуст Гюльбенкян. Однако на правах единственного клиента он предлагал Наркомпросу крайне низкие цены, хотя и подкреплял их выгодными нефтяными преференциями. Специально созданное подразделение Наркомпроса «Антиквариат» приступило к поиску других покупателей на Западе. Вскоре «Антиквариат» вышел на цепочку посредников (немецкая компания Matthiesen – лондонская Colnaghi – американская Knoedler), в конце которой оказался тогда еще Государственный казначей Америки Эндрю Меллон.
Галуст Саркис Гюльбенкян
Для продавцов личность их конечного клиента в течение долгого времени оставалась тайной. Можно не сомневаться, что советское руководство попыталось бы, помимо денег, выторговать у министра финансов США и экономические выгоды (хотя с учетом жесткого характера Меллона эта попытка вряд ли бы увенчалась успехом). Однако деятелям «Антиквариата» имя их покупателя стало известно лишь в начале 30-х годов, когда сделки закончились, а Меллон оставил свою должность.
Самому ему за «Эрмитажную сделку» пришлось в 1934 году предстать перед судом по обвинению в неуплате налогов. Истинная подоплека этого дела была политической – новый президент Рузвельт ненавидел бывшего Государственного казначея, связывая (возможно, небезосновательно) с его фигурой все ошибки 20-х годов, которые привели к самому затяжному и сильному экономическому спаду в истории страны. Впрочем, доказать неуплату налогов обвинителям не удалось, и Меллон отделался сравнительно небольшим для своего состояния штрафом, причем окончательный вердикт суда был вынесен уже после его смерти.
Конечно, эрмитажными работами коллекция антиквариата Меллона далеко не исчерпывалась. В 1936 году он через тех же арт-дилеров сделал еще одно крупное приобретение, пополнив свое собрание сразу 42 живописными и скульптурными произведениями. Коллекция Меллона считалась одной из лучших в мире – она включала более 350 работ, из которых после смерти Меллона в распоряжение государства перешло 126 картин и 26 скульптур общей стоимостью 21 миллион долларов.
Помимо самой коллекции, финансист выделил 10 миллионов долларов на фонд Национальной галереи искусств в Вашингтоне и потратил 15 миллионов долларов на строительство ее здания. Проектирование постройки шло с 1934 года, причем Меллон лично участвовал в утверждении проекта, вплоть до самостоятельного выбора цвета камня, который пойдет на облицовку здания. Однако до окончания строительства своего детища Эндрю Меллон не дожил – он скончался 26 августа 1937 года. Спустя четыре года после этого, в 1941 году, Национальная галерея была открыта для широкой публики.
В последний год своей жизни Меллон провел через Сенат закон о том, чтобы дальнейшие работы, приобретаемые Национальной галереей, соответствовали «тому же высокому уровню и стандарту», что и созданное им ядро коллекции. Также Меллон настаивал на том, чтобы ни галерея, ни собрание живописи не получили впоследствии его имени. Несмотря на это, многие современники восприняли создание музея как попытку Меллона реабилитироваться перед нацией за свои финансовые ошибки, а в его коллекции видели «благопристойный» способ уйти от обвинений в неуплате налогов.
Но, конечно, в душе этого жесткого, противоречивого человека его великолепное собрание живописи занимало значительно большее место. Именно картины Меллон называл своими друзьями и компаньонами – других в одинокой старости у него не было. Созерцание живописи доставляло ему искреннее удовольствие, а создание коллекции превратилось в смысл жизни. Сам он объяснял свою тягу к работам старых мастеров так: «Каждый человек хочет связать свою жизнь с чем-то, что он считает вечным». Эндрю Уильяму Меллону это, безусловно, удалось.
Свежие комментарии