Болеро Если тебе случится —
такое со мною бывало —
весь день говорить о людях,
которых давно не стало,
о призрачных переулках,
газовом свете улиц,
предрассветных прогулках,
конках, что не вернулись,
если, фальшивя пылко,
поешь, пьянеешь мгновенно,
чуть что — и лезешь в бутылку,
чуть что — и лезешь на стену,
на этой скользкой дороге<
не мешкай — она опасна! —
проси врачей о подмоге,
иначе в один прекрасный,
ужасный момент, измотан,
за стойкою бара, в сквере,
в постели, холодным потом
пропитанной, до потери
сознанья примешься думать,
думать, думать, и в этом,
поверь, достаточно мрака —
увидишь, что неприкаян
и одинок, как собака,
и предал тебя хозяин. Смутное время На улице как тогда,
да только совсем не так.
Проплыли бредом года —
все двадцать сошли во мрак.
Не я ли колокол тот,
гудящий издалека?
Та тень, что разбег берет,
скользнув из-под каблука?
Напрасные «я — не я?».
Спроси у небытия. Рядом с нами В комнате за стеною,
в комнате, полной мною
до недавнего дня,
меж былых переборок,
книжек и книжных полок,
строя, смеясь, звеня,
радость, любовь, ладошка,
вправду, не понарошку,
ластясь, лучась, блестя,
просто живет и только,
не погрустив нисколько,
девочка, день,
дитя. *** Дни тревоги, бессонный час,
колокола из тьмы. Наши книги живут без нас,
где их забыли мы? Спи. В тиши не считай утрат.
К нам не придут сюда. А пробудишься, спросишь: брат,
есть ли черней беда? *** Стрелок, уснувший в поле
на комьях глины,
взгляни, как я умею
взбивать перины.
Стрелок, уснувший в поле,
укрывшись еле,
пойдем со мной, узнаешь,
как спать в постели.
Стрелок, скитаясь в поле,
ты пьешь из лужи,
но могут эти губы
поить не хуже. | Только и всего Тополя шептались.
На душе мертво.
В марте мы расстались,
только и всего.
Давняя улыбка,
взгляд. Ни у кого
глаз таких не встретить.
Только и всего.
Дни тоски и гнева.
Света твоего
луч с ночного неба.
Только и всего.
За огонь высокий,
за тепло его —
в сердце эти строки.
Только и всего. Запах дождя Под ветром влажным и вялым
забыл твой голос и слезы,
былое пало провалом,
осыпалось цветом розы.
Не сыщешь прежних времянок,
ни клумбы, ни грядки тощей,
ни шепчущей спозаранок
вскружившей голову рощи.
Лишь веет воздухом вялым,
дождем, заброшенным садом,
разлука находит шквалом,
да чайки кричат с надсадом. Голос — эхо Стукнешь ночью в глухую дверь —
стены гудят в ответ.
Пес добычу несет в зубах,
стоит напасть на след.
А окликнешь тех, кого нет,
голос — эхо в горах. *** К закату склонилось солнце:
стрелок, постучи в оконце.
Куда собралась ты к ночи?
Где к милому путь короче.
А злой язычок соседок?
Пусть судят своих наседок.
Как быть с людскою молвою?
Она порастет травою.
Не слушай молвы и сплетен —
а лишь тополиный ветер. *** Ни душевной тревоги,
ни сердечного стука...
Как плющом обвивала
роковая разлука. И была эта хватка
по душе нам обоим.
Я, уже задыхаясь,
не испытывал боли. Эти кольца стальные
не могу разорвать я.
Одиночество прочно
заключает в объятья. *** Слетают с веток листья,
как птицы на поля.
Взгляни на эти вишни
и тополя.
Вот красный вслед за желтым
вспорхнул, исчез.
Взгляни на сад притихший,
взгляни на лес.
Под осень эта стая
желта, красна.
Назад вернется к маю —
когда весна. |
Свежие комментарии