На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Хвастунишка

6 788 подписчиков

Свежие комментарии

  • Алексей Яковлев
    Спортсмены ездят по разным городам, у них режим. Но и трахаться хочется. Чтобы спортсмены не нарушали режим и не иск...Чирлидинг – танцы...
  • selyger ger
    Никогда не слышал... не очень сильный голос,  я бы сказал - певица - релакс!Не забудем мы ни ...
  • Ольга Денисова
    скажите, а вот такую котельную, как тут на фоот с кафелем - https://amikta.ru/portfolio/otoplenie-pos-leninskoe можно...Идеи для дома: кр...

МЫ ИХ ЧИТАЕМ В ПЕРЕВОДЕ. Эндре Ади

Endre Ady.jpg

Э́ндре А́ди (венг.Ady Endre; 22 ноября 1877, Эрминдсент, Австро-Венгрия, ныне Румыния — 27 января 1919Будапешт, Королевство Венгрия) — венгерский поэт, публицист и общественный деятель, представлявший радикальную революционную демократию.

Образование Ади получал сначала в реформатской школе, которую окончил с отличием, имея только две оценки «хорошо» (по математике и древнегреческому языку), а затем — на юридическом факультете Дебреценского университета. С 1899 года работал журналистом в местной газете Debreceni Hírlap до своего переезда в Орадеа (венг. Nagyvárad, рум. Oradea).

Первый сборник Эндре Ади — «Стихи» (1899) — продемонстрировал литературные возможности поэта. В дальнейшем именно благодаря ему венгерская литература пережила тематическое и лексическое обновление. Гражданская лирика Ади начинает выходить на передний план в сборнике «Ещё раз» (1903) — протест против гнетущей буржуазной действительности. Ади приветствовал революционные события 1905—1907, посвятив Декабрьскому вооружённому восстанию 1905 в Москве статью «Землетрясение» (1906). Дальнейшее развитие освободительной борьбы в Венгрии накануне Первой мировой войны нашло своё отражение в лирике Ади, посвящённой призывам к революции в Венгрии (сборник «На колеснице Ильи-пророка», 1908; стихотворение «Несёмся в революцию», 1913).

Значение Эндре Ади не ограничивается его литературным наследием. Ади был выразителем настроений радикальной венгерской интеллигенции и даже вступил в радикальную организацию «Двадцатый век» (Huszadik Század), часть членов которой принадлежала к Венгерской социал-демократической партии.

На русский Ади переводили Леонид Мартынов, Давид Самойлов, Юнна Мориц, Олег Чухонцев, Борис Дубин, Олег Россиянов, Майя Цесарская; несколько его стихотворений (например, «Впереди доброго князя тишины», венг.Jó Csönd-herceg előtt) стали песнями группы «Наутилус Помпилиус».

Дочерью была когда-то…

Тяжкие здесь ночи длятся…
Я спешу тебе признаться,
Хоть в последний раз признаться…
Как мне знать — смогу ли завтра
Знать про то, что знаю нынче?
Я спешу тебе признаться.

Так на свете не бывало.
Это больше, чем влюблённость.
Это больше, чем безумье,
Назови это как хочешь,
Хочешь ты или не хочешь,
Это больше, чем влюблённость.

Как мне знать, что будет завтра!
В муках, может быть, не вспомню,
Скорбен, может быть, не вспомню:
Ты была всего превыше,
Я свидетельствую это,
В муках, если я не вспомню.

Ты была в тысячелетьях
Дочерью моей когда-то,
Верной дочерью когда-то…
Дочерью или женою?
Так едины мы с тобою:
Дочерью была когда-то.

На балу с Ледой

Под визги музыки, как до небес возрос
Горячий юный пар, благоуханий чары,
Но девы и юнцы в венцах из роз
Воззрились в ужасе на сумрачную пару.

"Кто это?" Мы! Скрываем мы, скорбя,
Смертельность наших лиц за темною вуалью
И наши старые венцы увядших роз
Безмолвно сыплются в веселом зале.

В веселом зале замерли огни
И зимний вихрь взревел взамен оркестра.
Наш танец! Прочь бегут, рыдая и дрожа,
Юнцы — счастливцы, женихи, невесты!

Жить, пока живётся

Да: жить, пока живётся.
Да: так закон гласит.
Но что нам делать с жизнью, если
Она болит.

Да: грезим о великом.
Да: пусть кипят умы,
Хоть и великого ничтожность
Познали мы.

Да: пересиль страданья.
Да: надо потерпеть,
Пока не явится великий
Профессор-смерть.

Да: жить, пока живётся.
Да: так закон гласит.
Но что нам делать с жизнью, если
Она болит?

Навстречу Завтрашнему дню 
"Стой!" - с пестрой своей ордой День вопит мне Вчерашний. "Стой!.." А я иду, иду. "Остановись!" Ломлюсь сквозь чащу В тучи, к луне, в геенну (И один, все один). Шаг убыстряю: ждет ведь Завтра! Предки, барды, попы - Вас мне не нужно, не нужно! Сверстники, старцы, вчерашние тени, Братья по крови, застолью, Мерзкая быль, отстаньте! В грустно-дивную Тьму углубляюсь. "Стой!.." Нет-нет. Меня Завтра Заждалось. Скорее навстречу.
Ложе манит 
Ах, лечь бы. Лягу. Ложе, Ложе мое; недавно, Недавно - грез обитель, И грез, и сил источник, Сил кладезь, пир лобзаний, Пир страсти, грот объятий, Убежище отрады, Отрады... А что ныне? А ныне ты - могила. В могилу погружаюсь. Проваливаюсь глубже, Все глубже... В яму рухнуть, Свалиться, ужаснуться И в ужасе подняться... Подняться - содрогнуться. Я с дрожью подымаюсь. Подняться, оглядеться, Вглядеться, прийти в чувство, Прийти в себя, очнуться, Очнуться, суть провидеть, Провидев, отшатнуться... Отпрянув, сил набраться, Набраться, затомиться, Грустя, опять решиться, Решиться - надломиться, Сломиться - устыдиться. О стыд, позор мой, ложе, Ложе мое, могила!.. Могила... Как ты манишь, Как манишь, лечь бы... Лягу.

Голос ужаса

Взвыл мой пёс, паровозы скорбно скулят...
Ночи порядок таков у нас.
От размноженья зверей и солдат
Эта ночная взволнованность,
Ибо войска умножаются,
Ибо зверьё размножается.

В ветхом лесу заохали
Мёртвые воспоминания,
Ожило вновь и летит из земли
Мерзкое их верещание,
Ибо полуночный лес не пуст,
Ибо у ужаса тысяча уст.

О, ночи, звери, псы, поезда,
Наша судьба, и войска, и жизнь...
Честными были мы все, пока
Здесь воедино не собрались.
Но кто-то стегнул Вселенную,
Жестоко стегнул Вселенную.

И всё отдельное вместе слилось,
И всё-таки разрывается —
Звери, солдаты, пёс, паровоз...
Но мрак в лесах сохраняется,
Великий страх сохраняется,
Все призраки сохраняются.

Сыч страшных сказок

Свистает в комнате моей,
И синеухая, по ней
Глупа, как старых сказок сыч,
Сова летает странная.

В окошко бьется, ухая:
Я одинок, и это я,
Так до сих пор не чувствовал
Я собственного бытия.

Коль встану — улетит ли прочь?
Ой, рассветающая ночь,
Ой, жизнь моя, судьба моя,
Большущий синеухий сыч!

Впереди доброго князя тишины

По лунному свету блуждаю, посвистывая,
Но только оглядываться мы не должны:
Идет
Вслед за мной вышиной в десять сажен
Добрейший князь тишины.

И горе мне, если бы впал я в безмолвие
Или уставился на лик луны:
Стон, треск —
Растоптал бы меня моментально
Добрейший князь тишины.

Спасительный нимб Идут, проходят предо мною  Все грешные мои года  Суровой траурной чредою И тягостные мечут пени.  И, каясь, в грудь себя бия,  Приемлю все их обвиненья. Да, не был, не был, в самом деле,  Достаточно упорен, тверд  Я ни в едином добром деле. Весну продолжить порывался  И упустил свою весну: С ее уходом не скончался. Всех любящих отторг, обидел,  Иуд же к сердцу прижимал.  Прав, кто меня возненавидел. И все ж сквозь стыд мрачаще-алый  Спасительный провижу нимб...  Ибо и плакал я немало.
Время отдохнуть

Мену ради мены Вовсе не искал я. Бурю ради бури Никогда не звал я. Лишь по праву чувства, По веленью сердца Бился-воевал я. Время отдохнуть бы: Жизнь уж миновала, Но родись я снова, Все начни сначала - Ратоборцем чувства, Песнопевцем сердца Стал бы, как бывало. Лавров не стяжали Схватки боевые, Всласть поизмывались Доброхоты злые. Ой, года лихие: Синяки да шрамы... А все ж - не плохие.
Песня к новой жатве 
Ряды крестцов на жнивье, Ряды крестов на могилах, И на сердце крестная ноша; Кресты - до глубокого тыла. Лишь Крестотерпца не видно.
Сплошь, сплошь кресты по земле: Крест на заветах Божьих, Кресты на храмах, мундирах... И - вышний глас: "Так зачем же, На что мои крестные муки?.."

Картина дня

наверх