Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Петербурге

1870. Холст, масло. 285 х 599 см. Русский музей

Трудно поверить, что это монументальное полотно создано художником в эпоху его бытности студентом. В картине есть ряд моментов, которые могли поставить в тупик и более зрелого мастера, но молодой художник блестяще справился с ними. В первую очередь это двоякое освещение — на полотне запечатлено темное время суток, площадь освещена холодным разлитым светом полной луны и редкими огоньками фонарей, расположенных рядом с оградой, окружающей памятник великому царю. Художнику великолепно удалось передать ощущение холодной и влажной петербургской зимней ночи, с ее дымчатым воздухом, нивелирующим цвета и сглаживающим объемы.

Еще один исключительно удачный прием, использованный молодым мастером в этой картине — это подача изображения с нижней точки, благодаря чему громада Исаакиевского собора и Медного всадника буквально нависает над зрителем, создавая почти физическое ощущение их серьезной массы. Особую привлекательность полотну придает характерная серовато-голубоватая дымка, окутывающая все изображенное на картине, немного сглаживая контрасты и одновременно объединяя все детали. Она настолько хорошо исполнена, что оставляет просто физическое ощущение речной влаги, исходящее от картины.

В работе много мелких, но важных для реалистичности изображения деталей — занесенная снегом Сенатская площадь со следами ног и саней, далекая перспектива города, легкие облачка на небе, подсвеченные холодным лунным свечением, блик света на куполе Исаакия, могучая фигура в контражуре, четкие линии ограды и присыпанный снежком Гром-камень в основании памятника. Изображение кажется очень натуральным, как фотография, благодаря точному распределению и различной плотности теней на снегу. По этой картине можно сразу сказать, что писал ее великий мастер.

Меншиков в Берёзове

1883. Холст, масло. 169 х 204 см. Третьяковская галерея

Это одна из самых известных и популярных картин мастера многофигурных, сложных композиций. Она отражает судьбу фаворита Петра I, который после смерти своего великого покровителя не справился со стремлением вмешиваться в государственные дела и с собственной алчностью. В результате придворных интриг блестящий царедворец, выходец из низов общества, сумевший подняться к самой вершине, был с нее низвергнут, и оказался в ссылке вместе со своей семьей на русском Севере.

На картине изображен обычный день семьи, еще вчера бывшей популярной, модной и невероятно богатой. По дороге в ссылку умерла жена Меншикова, поэтому он мрачен и погружен в свои непростые и нелегкие мысли. Кажется, он пытается осознать, как так произошло, что он, известный придворный интриган, сам оказался оговоренным, запутавшимся в тенетах хитрой и коварной придворной политики.

Рядом с отцом его трое детей. Судьба также немилостива к ним. Старшая дочь Мария — бледная, растерянная, закутанная во все черное — бывшая невеста императора Петра II, разом потерявшая все — богатство, высокое положение и свое блестящее будущее русской императрицы. Черный цвет одеяния Марии — словно пророчество о ее печальной судьбе. Не пройдет и полугода, как она умрет от оспы, не дожив до восемнадцатилетия. Меньше чем через месяц после нее уйдет из жизни и сам Меншиков.

На дальнем плане погружен в себя и созерцание свечи перед собой сын придворного — Александр. Ему повезет намного больше, он выживет в ссылке и станет генерал-аншефом, но и его жизнь не будет слишком продолжительной — он скончается в возрасте 50 лет.

Яркое цветное пятно, лучик света в этой мрачной и убогой избе — это младшая дочь Меншикова, Александра. Она переживет смерть матери, сестры и отца, останется жива в ссылке и даже вернется ко двору. Там она сделает такую блестящую карьеру, которая только была доступна женщине в те времена. Александра волей императрицы Анны Иоанновны станет супругой Густава Бирона, родного брата того самого Бирона, который фактически правил Россией при Анне Иоанновне. Но и на ней словно лежало проклятие — Александра умирает в 23 года при родах вместе с новорожденным.

Но пока что все эти события еще впереди и о них известно только богу. Александра, юная и красивая, в скромном по придворным меркам, но богатом для ссылки платье и теплой душегрейке, читает книгу при тусклом северном свете, едва пробивающемся сквозь мутное и маленькое оконце избы. Она одна кажется светлым пятном в этой мрачной сцене смирения и мрачного отчаяния.

Быт Меншиковых в изгнании трудно назвать нищенским — на полу лежит теплая шкура, на столе — богатая скатерть, есть иконы и свечи, они тепло одеты и обуты. Но эти люди вырваны из своей естественной среды обитания. Этим юным созданиям самое место на придворных балах, где они еще совсем недавно блистали, а не в убогой деревенской избе, без занятия, а главное — без надежды на будущее.

Наиболее выразительно изображено лицо самого Александра Даниловича. Безусловно талантливый человек, изобретательный и умный, он не справился со своими чрезмерными амбициями и честолюбием, обзаведясь множеством открытых врагов и тайных недоброжелателей. На картине его явно тяготят думы о том, как он, любящий муж и отец, своими руками невольно погубил собственную семью. Для отца нет ничего хуже осознания своей роковой роли в судьбе детей.

Картина заставляет задуматься не только об исторических российских реалиях, но и о судьбе отдельного человека, попавшего в жесткие колеса истории. По отзывам многочисленных современников Сурикова, а также критика Стасова, это полотно — одно из лучших из вышедших из-под его кисти.

Вечер в Петербурге

1871. Бумага, акварель. 13 x 22 см. Третьяковская галерея

Легкая акварельная воздушность картины идеально соответствует изображенному времени суток. Благодаря технике письма тени кажутся прозрачными, как это бывает прохладными вечерами, а контуры предметов и очертания фигур — мягко размытыми, несколько бесформенными, словно сглаженными потоком холодного влажного петербургского воздуха.

Объем и особое ощущение прохлады подчеркивает слабое, бледное сияние ослепительно белой полной луны и пронзительный искусственный свет фонарей вдоль проспекта.

Голые деревья и расплывающиеся в тени контуры зданий слабо читаются на заднем плане, выделяясь лишь узнаваемым контуром массивного купола с башенкой Исаакиевского собора.

По заснеженной дороге резво бежит гнедая лошадка, запряженная в легкие санки. В них сидит пассажир, укрытый медвежьей полостью, а правит санками возница в приталенном кафтане. Вдоль стенки скользит барышня в алой юбке, сливающаяся с собственной прозрачной тенью.

А вот ближайшая к зрителю часть полотна отображает представителей совсем другого класса — рабочего. Возле прилавка с горящим подвесным фонарем собрались простые люди — дворник в белом фартуке, двое несчастных нищих и мальчишка-попрошайка. Их фигуры выполнены в невнятной коричневато-серой гамме и четко дистанцированы от других представителей тогдашнего общества. Другие герои картины окрашены более яркими и свежими красками, расположены как бы по другую сторону улицы, подальше от простолюдинов.

Прозрачность красок картины помогает передать звенящую чистоту, глубину холодного зимнего воздуха, особые краски вечера и яркость света — природного и искусственного. Эта жанровая картина словно привет от давно исчезнувшей в потоке времени жизни, воспоминание одного человека, запечатленное легкими акварельными мазками.

https://www.youtube.com/watch?v=Q2P_9mTJdFw

Большой маскарад в 1722 году на улицах Москвы с участием Петра I и князя-кесаря И. Ф. Ромодановского

1900. Картон, акварель, итальянский карандаш. Русский музей

Эта воздушная акварель радует яркими красками и четко отражает нравы, царившие во время правления царя Петра I. В развлечениях, которыми тешилась знать по приказу правителя, заметна смесь старорусского и новомодного, иноземного. Здесь и классические народные гулянья с медведями и скоморохами, и привезенные из-за рубежа парады с шутами.

Композиция картины интересна и довольно необычна для традиций изображения царственной персоны. Царь находится не в центре полотна, как это было принято по канонам, а где-то сбоку, среди толпы, одетый в столь же неприметное по цвету платье, как и большинство народа, собравшегося поглазеть на диковинное зрелище. Единственное отличие — это огромный рост царя, его заграничный наряд и характерная, узнаваемая внешность.

В центре же картины — князь-кесарь Ромодановский, одетый в царскую алую, подбитую горностаем, мантию и шляпу, со скипетром и в броском золотистом одеянии. Рядом с ним на облучке сидит ряженый, одетый медведем с хворостиной в руке, а тащат упряжку настоящие русские бурые медведи.

На картине изображена масса народа, каждый образ — отдельный персонаж и характер. Даже в таком эскизном изображении чувствуется рука мастера, умение с легкостью передать ощущения движения, динамику большого количества людей.

Источник